Арнольд Шварценеггер "Учебник культуризма"

Моей Матери

Чарльзу Гейну и Джорджу Батлеру, чей искренний энтузиазм, энергия и талант преобразили
культуризм и кого я имею честь иметь среди своих ближайших друзей.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

"Арнольд! Арнольд!"


Я слышу их голоса, моих друзей пловцов-спасателей, куль-
туристов, тяжелоатлетов. Голоса раздаются с озера, где среди
травы и деревьев идет тернировка.


"Арнольд! Давай!" - кричит молодой врач Карл, ставший мо-
им другом в спортзале.


Было лето, мне исполнилось пятнадцать лет. Для меня это
было волшебное время года, потому что в этот год я точно уз-
нал, что я хочу делать в моей жизни. Это не было мечтой маль-
чика об отдаленном туманном будущем - сумбурные мысли о про-
фессии пожарника, детектива, моряка, летчика-испытателя или
разведчика. Я знал, что буду культуристом. Но это был не прос-
то выбор. Я должен был стать лучшим культуристом в мире, самым
великим, человеком с лучшим телосложением.


Я не могу сказать, почему я выбрал культуризм, могу
лишь утверждать, что сразу же полюбил его. Я полюбил
его в первую же секунду, когда мои пальцы сомкнулись
вокруг грифа и я почувствовал ощущение победы и
восторга, подняв тяжелые стальные блины над головой.


Меня всегда привлекал спорт, благодаря примеру моего отца; высокого, крепкого человека. Сам он был мастером в ледовом
курлинге. У нас была здоровая, крепкая семья, где ценилось
поддержание формы, хорошая еда, здоровый образ жизни. Когда
мне было десять лет, я по совету отца начал заниматься футбо-
лом. У команды была своя форма и регулярные тренировки три ра-
за в неделю. Я с увлечением играл в футбол почти в течение пя-
ти лет. Однако, когда мне исполнилось тринадцать лет,
командный вид спорта меня уже не удовлетворял. Я уже поворачи-
вал на индивидуальный путь, мне не нравилось, что когда мы вы-
игрывали игру, меня лично не выделяли. Единственный раз я по-
чувствовал себя по настоящему вознагражденным лишь тогда,
когда меня отметили как лучшего. Я решил попробовать себя в
каком-нибудь одиночном виде спорта. Я бегал, плавал, занимался
боксом; я участвовал в соревнованиях, метал копье, толкал яд-
ро. Но несмотря на определенные успехи я чувствовал, что все
это не то - не подходит. Однажды наш тренер решил, что трени-
ровка с тяжестями будет полезна для поддержания хорошей формы
футболистов.


Помню как я в первый раз пришел в атлетический зал. До
того я никогда не видел, как тренируются с тяжестями. Эти пар-
ни казались огромными и грубыми. Я вспоминаю, как ходил среди
них, смотрел на мышцы, которых раньше никогда не видел и не
знал как они называются. Атлеты блестели от пота; выглядели
они мощно. Передо мной было как раз то самое - моя жизнь, от-
вет на вопрос к чему стремиться. Выключатель щелкнул. Каза-
лось, что я вдруг чего-то нашел, что я как будто шел по вися-
чему мосту и наконец ступил на твердую землю.


Я начал тренировать с утяжелением только ноги - это было
самое нужное для игры в футбол. Культуристы сразу же заметили,
как я тяжело тренировался. Учитывая мой возраст, пятнадцать
лет, я приседал с совсем неплохими весами. Они стали агитиро-
вать меня заняться культуризмом. Я был ростом шесть футов (182
см), худой, весил всего сто пятьдесят фунтов (67.5 кг), но
сложение у меня было хорошее - атлетическое, и мышцы удиви-
тельно быстро отвечали на тренировку. Я думаю, что эти парни
это заметили. Сложение у меня было такое, что в спорте успехи
у меня получались легче, чем у сверстников. Но и тренировался
я интенсивнее, чем мои товарищи по команде, потому что хотел
большего, требовал большего от себя .


В то лето культуристы взяли меня под свое покровительст-
во, вместе с ними я занимался за озером около города Graz, в
котором я жил в Австрии. Это была тренировочная программа
просто для поддержания формы. Мы работали без тяжестей. Мы
подтягивались на ветках деревьев. Держа друг друга за ноги, мы
отжимались от земли. В тренировку входили такие упражнения,
как поднимание ног, приседания, наклоны. Все это делалось с
целью подготовить тело к тренировкам в зале.


Еще не кончилось лето, а я уже начал по-настоящему трени-
роваться с тяжестями. Раз уж я начал, продолжение не заставило
себя долго ждать. Через два или три месяца, проведенных с
культуристами, я буквально пристрастился к этому как наркоман.
Ребята с которыми я занимался были гораздо старше. Кarl Gerstl
- врач, двадцать восемь лет, Кurt Manul - тридцать два и
Helmut Knaur - пятьдесят. Каждый в какой-то мере стал для меня
отцом. Я даже своего отца слушался меньше. Эти люди стали мои-
ми новыми кумирами. Я прямо-таки преклонялся перед ними, вос-
хищался их размерами, их контролю над своими телами.


Я подошел к своим тренировкам с тяжестями через интенсив-
ную базовую программу тренировок с этими культуристами.
Часовая тренировка раз в неделю в футбольной команде меня сов-
сем уже не удовлетворяла. Я записался, чтобы ходить в зал три
раза в неделю. Мне понравилось, как холодное железо нагревает-
ся в моих руках, понравились звуки и запахи в зале. Я до сих
пор люблю все это. Мне больше всего нравится слушать, как зве-
нят тяжелые стальные блины, когда их одевают или снимают после
работы со снарядом.


Я помню первую настоящую тренировку также отчетливо, как
если бы это было прошлым вечером. Я приехал в зал на велосипе-
де, который находился примерно в восьми милях от городка, где
я жил. Я тренировался со штангами, гантелями, тросовыми маши-
нами. Ребята предупреждали меня, что у меня все будет болеть,
но эти предупреждения никак на меня не подействовали. Я счи-
тал, что не следует придавать этому значения. Но потом, после
тренировки, когда я поехал домой, я упал с велосипеда. Я так
устал, что даже на руки не мог опираться, совсем не чувствовал
ног: они одеревенели, да и сам я весь как будто окоченел - все
тело у меня гудело.


Какое-то время я вел велосипед рядом, навалившись на не-
го. Через полмили я попытался снова на нем ехать, и снова
упал, так что дальше я просто вел его до дома. Такая была моя
первая тренировка, но все равно мне это понравилось.


На следующее утро я даже руку не мого поднять, чтобы при-
чесаться. Каждый раз когда я пытался это сделать, возникала
резкая боль в каждой мышце плеча и руки. Я не мог согнуть ло-
коть. Пытался пить кофе и почти все разлил на стол. Я был аб-
солютно беспомощен.


"Что с тобой, Арнольд?" - спросила моя мать. Она отошла
от печки и разглядывала меня.


"Что такое?" - она наклонилась, чтобы рассмотреть побли-
же, пока убирала разлитый кофе. Я ответил:"Просто я приболел,
у меня мышцы болят".


"Посмотрите на этого парня!" - она позвала отца. -
"Посмотри, что он с собой сделал!" Вошел мой отец,
завязывая свой галстук. Он всегда был очень аккуратен:
черные причесанные блестящие волосы, прямая щетка усов. Он
засмеялся и сказал, что это пройдет.


Но моя мать не унималась: "Зачем? Арнольд, зачем ты это с
собой делаешь?"


Но я не беспокоился из-за того, что там думает моя мать.
Я видел изменения в своем теле, чувствовал их, и это меня бу-
доражило. В первый раз я почувствовал каждую из своих мышц.
Это были новые ощущения и они записались в моей памяти. Впер-
вые я почувствовал икры, бедра, предплечья, как нечто большее,
чем просто конечности. Я понял как болят трицепсы и впервые
понял, почему их называют трицепсами - потому что там было три
мышцы. Все это записалось в моей памяти, записалось при помощи
болевых ощущений. Я понял, что боль означает прогресс. Каждый
раз, когда мышцы будут после тренировки болеть, я буду знать,
что они растут.


Трудно было выбрать менее популярный вид спорта. Мои
школьные товарищи подумали, что я чокнутый, но меня это не
беспокоило. Единственной моей заботой было движение вперед,
построение мускулов и еще раз мускулов. У меня просто не было
времени, чтобы расслабиться и подумать о культуризме с другой
точки зрения. Я помню, что некоторые пытались внушить мне от-
рицательные мысли, пытались убедить меня бросить это занятие,
но я нашел именно то, чему хотел посвятить всю свою энергию и
остановить меня было невозможно. Мое поведение стало необыч-
ным, я стал разговаривать иначе, чем мои друзья; я испытывал
самый большой голод по успеху, по крайней мере среди всех лю-
дей, которых я знал.


Я начал жить только для того, чтобы бывать в зале. У меня
появился новый язык - повторения, подходы, повторения через
силу, жим. Раньше я сопротивлялся, когда в меня вдалбливали
анатомию в школе, теперь я сам хотел ее изучать. Вокруг меня в
зале мои новые друзья говорили о бицепсах, трицепсах, широчай-
ших, трапециях, косых мышцах. Я проводил часы листая амери-
канские журналы Muscle Builder и Mr America. Врач Каrl знал
английский язык и переводил мне статьи из этих журанлов, когда
был свободен. Я увидел первые фотографии Muscle Beach, я уви-
дел Larry Scott-a, Ray Routledge-a, Serge Nubret-a. Эти журна-
лы были полны рассказов об успехе. Преимущества человека с хо-
рошо развитым телом были несравнимы ни с чем другим. Такие
парни как Doug Stroll и Steve Reeves снимались в кино, потому
что они тяжело тренировались и создали прекрасное тело.


В одном из журналов я впервые в жизни увидел фотографии
Reg Park-а. Он был на странице напротив Jack Delinger-a. Я
сразу заметил, что Рэг Парк выглядит массивно и внушительно.
Этот человек был как зверь. Таким большим хотел стать в конце
концов и я. Я хотел стать большим парнем, Я не хотел быть
утонченным. Я мечтал о больших дельтовидных, большой груди,
больших икрах и бедрах; я хотел, чтобы каждая мышца была ги-
гантской. Я мечтал о том, что буду гигантом. Рэг Парк был пре-
делом моих мечтаний, самый большой, самый мощный чеовек в
культуризме.


В это время я подзаряжал свои "аккумуляторы": смотрел
фильмы с Steve Reeves-oм, Mark Forrest-oм, Brad Harris-oм,
Gordon Mitchell-ом и Reg Park-ом. Я восхищался Рэг Парком
больше, чем всеми остальными. Он выглядел прочно и массивно,
именно так, как я считал должен выглядеть мужчина. Я помню как
первый раз увидел его на экране. Фильм назывался "Геракл и
вампиры", в этом фильме герой должен был спасать Землю от на-
шествия тысяч кровожадных вампиров. Рэг Парк так великолепно
смотрелся в роли Геракла, что фильм меня просто поразил. И си-
дя прямо тут в кинотеатре я понял, что стану героем этого
фильма. Я хотел выглядеть как Рэг Парк. Я просматривал каждое
его движение, каждый его жест... Внезапно я заметил, что ы
зрительном зале уже горит свет и зрители выходят на улицу.


С этого момента вся моя жизнь проходила под впечатлением
от Рэг Парка. Его вид стал для меня идеалом. Его изображение
несмываемо запечатлелось в моей памяти. Всем моим друзьям
больше нравился Стив Ривс, но мне он не нравился. Рэг Парк
выглядел гораздо более массивным, гораздо более мощным, чем
Стив Ривс. Стив Ривс казался элегантным, мягким, аккуратным.
А я то знал, что элегантность меня не интересовала. Я хотел
быть массивным. Разница здесь такая же. как между запахом
одеколона и пота.

Я разыскал все что мог про Рэг Парка. Я купли все журна-
лы, где публиковались его тренировочные программы. Я узнал,
когда он начинал тренировки, когда и что ел, как он жил и как
проводил тренировки. Это было как навязчивая идея: его изобра-
жение стяоло у меня перед глазами с самых первых тренировок. И
чем больше я сосредотачивался на этом изображении, тем больше
тренировался и рос, тем яснее я осознавал, что для меня это
было вполне реально и возможно стать таким как он; даже Карл и
Курт смогли это заметить. Они и предсказывали, что это прои-
зойдет через лет пять.


Но я то не думал, что смогу ждать пять лет. У меня было
непреодолимое желание достичь этого раньше. Были люди, которых
удовлетворяла тренировка два или три раза в неделю, я быстро
интенсифицировал свою программу на шесть тренировок в неделю.


Мой отец растраивался из-за такого пыла. "Не делай этого,
Арнольд," - говорил он, - "ты перетренируешься и переутомиш-
ся."


"У меня все нормально, я все делаю постепенно".

"Ну да, а что ты будешь делать со всеми этими мышцами,
когда их нарастишь?"


Я честно отвечал: "Я хочу быть самым лучшим культуристом
в мире".


В ответ он улыбался и качал головой.


"Потом я хочу поехать в Америку и сниматься в кино. Я хо-
чу стать киноактером".

"В Америку?"

"Да, в Америку".

Он аж закричал: "Бог ты мой!" Потом он пошел на кухню и
сказал моей матери: "Я думаю, что его лучше показать доктору,
у него по-моему с головой не все в порядке".


Он искренне волновался за меня, он чувствовал - я не в
порядке - и, конечно, он был прав. Мое желание и мое поведение
были ненормальными. Нормальные люди могут быть счастливы, живя
обычной жизнью. Я был другим. Я думал жить можно было лучше,
чем тащиться по пути посредственного существования. Меня всег-
да поражали рассказы о величии и силе. Цезарь, , Наполеон -
эти имена я знал и помнил всегда. Я хотел сделать что-то осо-
бое, чтобы меня признали лучшим. В культуризме я увидел то
транспортное средство, которое вывезет меня на вершину, и я
вложил в это всю свою энергию.

Я тренировался шесть дней в неделю, постоянно увелиыивая
вес, который я мог поднимать и время тренировок в зале. У меня
была четкая мысль: построить тело как у Рэга Парка. Образ, мо-
дель в моей памяти, мне оставалось лишь достаточно вырасти,
чтобы этот образ заполнить. В моих мыслях я уже видел это уди-
вительное тело. Ну а как я только этого достигну, я уже знал,
что я буду делать дальше. Я буду сниматься в кино и строить
спортзалы по всему миру. Я создам империю.


Рэг Парк стал для меня образом отца. Я пришпилил его фо-
тографии на всех стенах моей комнаты. Я читал о нем все, что
печаталось в Германии. У меня были переводы, которые делал
Карл с английского языка. Я рассматривал каждую его фотогра-
фию, какая мне попадалась в руки - отмечал про себя размеры
его груди, рук, бедер, спины и пресса. Это вдохновляло меня
тренироваться еще эффективнее. Когда я чувствовал, что у меня
жжет легкие как-будто они горят и как вены надуваются от дав-
ления крови, я любил это ощущение. Я знал, что я расту, делаю
еще один шаг к тому, чтобы стать похожим на Рэг Парк-а. Я хо-
тел его тело и мне было безразлично, что придется преодолеть,
чтобы этого достигнуть.


В ту зиму отец заявил, что не разрешает мне ходить в зал
более трех раз в неделю, ему не нравилось, что меня не было
дома каждый вечер. Чтобы обойти этот запрет, мы вместе постро-
или спортзал дома.


Дому, в котором мы жили было лет триста. Когда-то он был
построен какой-то частью королевской семьи. Когда они из этого
дома выехали , они поставили условие, что в доме будут жить
два человека: начальник полиции области, а как раз эту долж-
ность занимал мой отец, и главный лесничий округа. И в послед-
нюю сотню лет именно эти два человека и жили в этом доме. Наша
семья жила на верхнем этаже, а семья лесничего занимала ниж-
ний.


Дом был построен как замок. Полы были прочными и стены
толщиной примерно футов пять. В этом доме можно было сделать
отличный зал. Пол и стены могли выдержать нагрузку от больших
весов. У меня появилось основное оборудование: лавки и прос-
тейшие троссовые машины, специально сваренные по заказу. В мо-
ем зале не было отопления и, естественно, в холодную зиму там
было морозно, но я не обращал на это внимания. Я там трениро-
вался даже тогда, когда температура была ниже нуля.


Три вечера в неделю я ходил в зал в город. Тогда мне при-
ходилось идти пешком или ехать на велосипеде восемь миль возв-
ращаясь после десяти вечера, но эти восемь миль меня не
беспокоили. Я знал, что они помогают развитию тела, укрепляют
ноги и улучшают выносливость.


Единственная настоящая трудность возникала во время до-
машних тренировок, потому что мне нужен был партнер. Уже мой
опыт тренировок на озере внушил мне сильную уверенность, что
партнеры по тренировки нужны. Мне нужен кто-то не только чтобы
учить, а также чтобы меня вдохновлять. Я тренироваался лучше и
тяжелее если вокруг меня были люди с таким же сильынм энтузи-
азмом как и у меня. В ту первую зиму я тренировался с Карлом
Герстом - врачом, который помогал мне в самом начале. Он мне
сильно помогал не только как переводчик. Он знал о теле все.
Он был серьезным и работал интенсивно. Мы тренировались одина-
ково, за исключсением наших целей и нашего питания: я хотел
набрать вес и вырасти, а Карл хотел потерять вес. Карл давал
мне необходимый стимул.

Были некотрые дни, когда что-то как бы тянуло меня назад
и я не мог тренироваться такдже тяжело как в остальные дни.
Это было для меня необъяснимо. В некоторые дни все шло нор-
мально, а в другие был сплошной спад. В дни спада я даже не
мог приблизиться к моему обычному рабочему весу. Это меня
очень озадачивало. Мы с Карлом обсуждали этот факт. Он здорово
разбирался в психологии (а я то в пятнадцать лет только может
и слово это слышал, но его аргументация была довольно логичной
и по сути дела послужила основой моих дальнейших размышлений).
"Дела тут не в твоем теле, Арнольд. Твое тело так сильно не
может измениться за один день, от одного дня к другому. Дело
тут все в твоей голове. В какие-то дни ты яснее видишь свои
цели, а в дни спадов тебе нужен, кто-то, чтобы помог настро-
иться. Это как будто ты едешь на велосипеде за автобусом и по-
падаешь в поток воздуха позади него. Тогда ветер помогает тебе
ехать. В общем в такие дни достаточно, чтобы кто-то тебя под-
гонял, бросал вызов".


Карл был прав. Каждый месяц у меня, по крайней мере, была
неделя, когда тренироваться по-настоящему не хотелось, и тут я
спрашивал сам себя: Почему бы я стал тренироваться интенсивно,
если бы я себя так не чувствовал? В такие дни Карл тоже меня
подталкивал. Он мне говорил: "Слушай я себя сегодня отлично
чувствую! Хочу пожать лежа. Давай сделаем двадцать пять подхо-
дов вместо двадцати. А может посоревнуемся? Десять шиллингов
тому, кто больше раз выжмет этот вес".


Действовало это отлично. Он заставлял меня преодолевать
препятствия, заставлять мое тело шевелиться. Для меня стало
очень важно, чтобы кто-то стоял позади и говорил: "Давай еще,
Арнольд! Давай еще одно посторение!" И для меня самого стало
также важно помогать кому-нибудь другому. Когда я смотрел как
он тренируется и подбадривал его, что-то заставляло и меня са-
мого делать такой же тяжелый подход.


Я обнаружил, что секрет успешной тренировки заключается в
соревновании. И для меня это никогда не было мартышкиным тру-
дом. Я хотел соревноваться в бодибилдинге. маленькие соревно-
вания вместе с Карлом повторялись изо дня в день. Но моей бли-
жайшей целью стало выиграть Мистер Австрия (в конце концов я
даже не участвовал даже в этом соревновании, но обстоятельства
сложились так, что я учавствовал уже в более крупных соревно-
ваниях.) Эта начальная цель вдохновляла меня на увеличение
тренировочной программы и на искренне тяжелую тренировку.
Ежедневные тренировки достигли двух часов. Я по-прежнему про-
должал увеличивать веса, увеличивать количества повторений и
яростно накачивать мышцы.


С самого начала я верил в базовые упражнения, потому что им отдавал предпочтение
Рэг Парк. В то время, когда Рэг не ус- корял тренировки для какого-нибудь большого
соревнования, он работал с базовыми упражениями: жим лежа, подтягивание, присе-
дания, подтягивание штанги к животу в наклоне, поднятие штанги на бицепсы, предплечья,
пуловер, работал на ножные бицепсы, работал на икроножном станке. Эти основные
движения наиболее прямым образом воздействуют на различные части тела, я бук-
вально во всем следовал его примеру. И как показало будущее, я не мог сделать
более разумного выбора. Эти базовые упражнения позволили мне создать мощный
фундамент, мышечную основу на ко- торой потом я построил тело победителя. Теория
Рэг Парк-а зак- лючалась в том, чтобы сначала построить массу, а затем выре-
зать и шлифовать из нее качество; вы работаете над своим телом, как скульптор
работает с куском глины, дерева или ста- ли. Сначала идет грубая обработка,
а потом все более тонкая, вплоть до полировки. И на этой стадии выявляются все
ошибки в фундаменте. Тогда становятся заметны недостатки началной тре- нировки,
они проявляются в виде безнадежных или даже неиспра- вимых изъянов.


Я строил тело, рос стремился к массе, котроая как я счи-
тал должна быть примерно двести пятьдесят фунтов. В то время я
не заботился о талии или о пропорциональности. Я просто хотел
построить огромное двухсот пятидесяти фунтовое тело, перетас-
кав огромное количество железа. Я считал, что должен выглядеть
огромным и мощным. Я знал, видел, что все получается. Мышцы
начинали расти у меня со всех сторон. И я понял, что я на сво-
ем правильном пути.

Назад к оглавлению
Следующая глава